Утверждение норм адвокатской этики в повседневной практике — процесс сложный и длительный. Этические нормы эффективны только тогда, когда становятся внутренним законом для каждого посвятившего себя адвокатуре.
Споры об адвокатской этике восходят к временам становления самой адвокатуры. Предлагаемая вашему вниманию статья руководителя Научно-методического центра Федеральной палаты адвокатов РФ доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РСФСР А.Д. Бойкова посвящена этой вечной теме и имеет прямое отношение к ожидаемому пересмотру Кодекса профессиональной этики адвоката.
Достоинство частного человека — есть личное достояние;
достоинство адвоката — есть достояние всего сословия.
М. Малло.
Правила адвокатской профессии во Франции
На протяжении многих веков существования адвокатуры, начиная с Древнего Рима и Афин, ведутся поиски нравственных критериев оценки как ее деятельности, так и ее представителей. Почему нравственные оценки для адвокатуры более важны, чем для многих государственных институтов, включая суды, которые по определению должны быть вершителями справедливости? Ответ на этот вопрос связан со спецификой правового и социального статуса адвокатуры.
Вся история адвокатуры есть история ее самоутверждения, борьбы за признание государством и обществом. Если авторитет государственных учреждений опирается на властные полномочия и поддержку всего государственного аппарата, то авторитет адвокатуры имеет одну опору — общественное доверие.
Признание государства означало обеспечение легитимности института адвокатуры, формирование ее правового статуса и утверждение независимости от администрации (магистратуры). Признание общества связано с завоеванием адвокатурой уважения. Высокого престижа адвокатуры в глазах общества можно добиться только нравственной безупречностью и слова, и дела. Это особенно важно в условиях российской действительности и русского менталитета, для которого совесть всегда была выше закона, а личная порядочность и обязательность — выше профессиональных знаний.
М. Малло в книге, упомянутой в эпиграфе, наставляет: «Честности адвокату мало. Он должен доводить ее до щепетильности: Безумие и бесчестье искать средства, как обойти закон или выиграть неправое дело: Избегайте всяких бесчестных средств в защите, консультациях, во всяких деловых отношениях». Цитируя правила, изложенные советом адвокатской корпорации Франции еще в 1820 г., М. Малло приводит принципы, оберегающие честь адвокатуры: умеренность, бескорыстие, честность.
Нынешний читатель спросит: разве эти же принципы не обязательны для любого государственного чиновника, общественного деятеля, политика? Конечно, обязательны! Но применительно к адвокатуре они наполняются особым смыслом и содержанием. Адвокат и в суде, и в гражданских сделках выступает в роли поверенного, т.е. лица, которому доверяют. Доверие надо уметь и заслужить, и оправдать, а для этого есть только один путь — путь честного выполнения профессионального долга.
Однако есть и еще одно важное обстоятельство, привлекающее внимание к адвокатской этике — это многообразие и сложность отношений, в которые вступает адвокат при выполнении профессиональных обязанностей. Отношения эти не всегда поддаются правовому контролю, нередко их единственным регулятором оказываются нормы нравственности.
В советское время вплоть до начала 70-х годов XX в. вопросы профессиональной этики в научной литературе практически не затрагивались. Господствовала точка зрения, что в условиях социализма нет социальной базы для корпоративной этики. Принятая ХХII съездом КПСС обновленная программа партии включала Моральный кодекс строителя коммунизма, который должен был охватить все сферы нравственных отношений*(1).
И все же в первой половине 70-х годов стали появляться серьезные работы, посвященные адвокатской и судебной этике, а несколько позже — и этике учителя, офицера, журналиста, ученого.
Возрождалась врачебная этика, хирургическая деонтология. Нетрудно заметить, что поиск специфики нравственных отношений был ориентирован на те профессии, сферой воздействия которых являлось человеческое сознание.
В ряду регуляторов общественных отношений мораль занимает важное, если не решающее место. Если право, подкрепленное государственным принуждением, выступает часто как некая навязанная человеку система норм, далеко не всегда им одобряемая и исполняемая, то мораль, формируемая естественным путем, органичнее входит в духовный мир человека и имеет, следовательно, определенные преимущества перед правом.
Термины «этика», «мораль», «нравственность» и в литературе, и в законодательстве употребляются не всегда корректно. Понятием этики часто подменяют свод нравственных норм, а как морально-нравственные нередко обозначают проблемы этики. Это требует уточнения понятий, приближения их содержания к традиционно принятому в философской литературе. Этика — раздел философской науки, предметом которого являются обычаи, нравы, поведение, иначе говоря — мораль, нравственность (последние два понятия употребляются как идентичные).
Этическое учение наряду с общими представлениями о добре и зле, совести, справедливости, долге и других ценностях нравственного сознания включает также и нормативную часть, регулирующую конкретные акты поведения. Классификация нравственных норм связана с понятием этических принципов.
Судопроизводство детально регламентировано нормами процессуального права, но это не означает, что мораль как разновидность социальных норм и как форма общественного сознания вытеснена из судопроизводства.
Одна из первых попыток показать значение нравственных требований для правосудия принадлежит А.Ф. Кони, который в нравственности искал средство «оградить суд от порчи», противопоставить казенному равнодушию чуткое отношение к человеку, способствовать развитию «истинного и широкого человеколюбия на суде»*(2).
Хотя и со значительными перерывами, вопросам судебной этики как учению о нравственных идеалах, принципах и нормах, определяющих нравственное содержание деятельности участников судопроизводства, уделяли все более пристальное внимание и правоведы — как теоретики, так и практики.
В научной этике как части философского учения появляется раздел этики профессиональной. После длительных дискуссий пришло понимание того, что профессиональная мораль не есть некая корпоративная мораль, ставящая одну социальную группу над другой, защищая сословные привилегии, отгораживающая нравственным барьером представителей одной профессии от остального мира. Напротив, профессиональная мораль дополняет, развивает, конкретизирует общечеловеческую мораль, воплощенную в нормах нравственности. К представителям той или иной профессии она предъявляет специфические и нередко повышенные моральные требования.
Адвокатская этика является частью судебной этики, привлекающей внимание в силу многозначности и остроты коллизий, возникающих в практике адвоката-защитника и адвоката-представителя.
О том, что уголовная защита представляет особые поводы для предъявления требований, почерпнутых из области нравственности, отмечал еще А.Ф. Кони. Необходимо подчеркнуть, что адвокатская этика вовсе не ставит перед собой целей оправдания отступлений от правды и объективности. Она осуждает ложь, крючкотворство, заведомые передержки. И только она может дать адвокату оружие большой социально полезной силы, уберечь начинающего специалиста от глубоких разочарований, подсказать пути истинного морального удовлетворения профессиональной деятельностью.
Нравственное воспитание молодых специалистов (будь то юрист, медик, педагог иди ученый) имеет не меньшее значение, чем вооружение их определенной суммой специальных знаний. Именно профессиональная этика в наибольшей степени способна помочь решению этой проблемы.
Сказанное позволяет выделить следующие объективные предпосылки специфики профессиональной этики:
а) наличие своеобразных условий для реализации общих предписаний морали. Эти условия определены характером трудовых отношений, в частности характером объекта трудового воздействия. Действие этих условий таково, что существенно меняются последствия соблюдения или несоблюдения той или иной общей моральной нормы, определяя меру ответственности члена профессионального коллектива перед коллективом и обществом;
б) наличие неповторимых, свойственных только данной профессии ситуаций, приводящих к возникновению специфических норм нравственности. (Таковы, например, взаимоотношения защитника и обвиняемого, рождающие нравственную коллизию между общественным долгом в обычном понимании и профессиональным долгом, обязывающим к соблюдению так называемой адвокатской тайны, интересов доверителя и т.п.) Эти нормы не могут перерасти в общеморальные принципы в силу их частного, нетипичного для общества в целом характера. Но они и не противоречат общим принципам морали, поскольку ими опосредуются объективно необходимые отношения, отвечающие общественным интересам;
в) особенности содержания профессионального долга как этической категории.
Здесь необходимо видеть специфику целей деятельности представителя той или иной профессии, морально допустимые средства достижения целей, специфику нравственного идеала и нравственных стимулов.
В Положении об адвокатуре РСФСР от 20 ноября 1980 г. были сформулированы основные требования, предъявляемые к адвокату. Адвокат должен быть образцом моральной чистоты и безукоризненного поведения, обязан постоянно совершенствовать свои знания, повышать свой идейно-политический уровень и деловую квалификацию, активно участвовать в пропаганде права.
Новый Закон об адвокатской деятельности более прагматичен, но и он обязывает адвоката постоянно совершенствовать свои знания, повышать квалификацию, соблюдать Кодекс профессиональной этики. Сохранились нормы о недопустимости принимать поручение об оказании юридической помощи в случаях, когда в расследовании и решении дела принимает участие должностное лицо, с которым он состоит в родственных отношениях, либо когда он по данному делу ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам лица, обратившегося с просьбой о ведении дела, или участвовал ранее в деле в качестве судьи, следователя, прокурора, лица, производившего дознание, свидетеля, эксперта-специалиста, переводчика или понятого (ст.6, 7). Эти правовые нормы, как видим, в значительной мере раскрывают и содержание профессионального долга адвоката.
Нравственными чертами адвоката должны быть объективность, глубокое уважение к закону и интересам правосудия. Для защитника, положение которого осложнено тем, что он связан интересами обвиняемого, должно быть одинаково чуждо как оправдание его за счет умаления социальной опасности преступления, так и преждевременная сдача позиций без борьбы, без использования всех возможностей, предоставленных ему законом.
Стремление адвокатуры к нравственному самоочищению прослеживается на протяжении всей ее истории и выражается чаще всего в попытках создания этических кодексов профессии, укрепления ее нравственных начал, в том числе с помощью процедуры торжественной присяги.
Дореволюционный российский адвокат, вступая в сословие, клялся «не писать и не говорить на суде ничего, что могло бы клониться к ослаблению… доброй нравственности, но честно и добросовестно исполнять обязанности принимаемого на себя звания». Однако практическая деятельность присяжной адвокатуры далеко не всегда укладывалась в эти заповеди.
В 1908 г. Союз американских адвокатов опубликовал Правила профессиональной этики. Этот обширный документ, состоящий из 70 параграфов, предложил этические рекомендации адвокату, кажется, на все мыслимые случаи, которые могут возникнуть в профессиональной практике. Речь в них идет о тактичном отношении к суду и коллегам, о добросовестном отношении к обязанностям, о честности и откровенности, об умеренности в притязаниях на вознаграждение и т.д.
Но существование этих правил не спасает буржуазную адвокатуру от моральной деградации. По свидетельству буржуазных же авторов, стоимость услуг адвокатов непомерно возросла, и адвокат давно превратился в активного участника торговли правосудием. Такая опасность подстерегает и нашу отечественную адвокатуру, получившую право взимания с клиента ничем не ограниченного гонорара. В основе этого права лежит добровольно заключаемое соглашение сторон, однако едва ли во всех случаях можно говорить об их равенстве. Вопрос контроля гонорарной практики органами адвокатского самоуправления приобретает и в наших условиях актуальное значение.
Эдвард Пэрри в своих советах опытного адвоката начинающему приводит семь принципов защиты, которые можно было бы только приветствовать (честность, мужество, трудолюбие, остроумие, красноречие, рассудительность, чувство товарищества), если бы не поясняющие их сентенции. О торжестве справедливости как нравственной цели деятельности Э. Пэрри не упоминает, а качества «идеального» адвоката, пропагандируемые Пэрри, вызывают удивление: «Лучше быть сильным и неправым, чем правым и слабым», «Хороший адвокат — это великий актер» и т.п. Такие нравственные установки могут быть выработаны только в погоне за успехом, достижение которого якобы оправдывает любые средства.
Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» ввел присягу адвоката, которая, на наш взгляд, вполне отвечает представлениям о долге адвоката, выработанным отечественной адвокатурой. «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять обязанности адвоката, защищать права, свободы и интересы доверителей, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и Кодексом профессиональной этики адвоката» (ст.13).
Нравственные кодексы адвокатской профессии разрабатывались во многих странах (в Польше — 1970 г., в Венгрии — 1972 г., в Литве 1974 г. и др.). Принимались они и отдельными коллегиями России.
Все эти кодексы представляют несомненный практический интерес, однако в научном плане вызывают замечания: в них не всегда обосновываются специфические нормы нравственности, многие из них декларативны и общи, повторяют или существующие правовые предписания, или просто нормы общечеловеческой морали.
Представляется, что адвокатская этика в ее прагматической части может быть рассмотрена как нормативная система с внутренней согласованностью предписаний, имеющая определенную структуру. Структура адвокатской этики должна включать в себя, на наш взгляд, общие и частные нравственные требования, регулирующие следующие комплексы отношений:
- а. отношения адвокатских коллективов и отдельных адвокатов с гражданами, учреждениями и организациями
- б. отношения адвокатских коллективов и адвокатов с правоохранительными органами и их должностными лицами
- в.отношения внутри адвокатских коллективов.
Взаимоотношения адвоката-защитника с подзащитным могут входить во все три комплекса отношений, а их регулирование составляет центральную и основную часть нормативной системы адвокатской этики.
Нормы адвокатской этики с точки зрения уровня обобщений могут быть общими и частными. Общие нормы мы относим к принципам адвокатской морали.
Особый интерес представляют нравственные принципы деятельности адвоката-защитника в уголовном процессе.
В юридической литературе предпринималась попытка из разрозненных этических рекомендаций, обращенных к уголовной защите, выделить наиболее общие нормы, носящие характер принципов.
Известный советский ученый-процессуалист Н.Н. Полянский писал в этой связи: «Только защита обвиняемого и ни в каком случае не обличение его, правдивость, профессиональная тайна и независимость от подзащитного таковы, на наш взгляд, четыре начала, определяющие поведение адвоката-защитника на суде»*(3).
Значительно позже адвокат В.Д. Гольдинер отнес к числу наиболее принципиальных вопросов адвокатской этики такие, как значение позиции подсудимого для защитника, нравственные проблемы защиты при противоречивых интересах подсудимых, проблемы выбора средств и способов защиты, выбор дел и возможность отказа от поручения*(4).
Поиск решения нравственных проблем не только в теоретических построениях и сложившейся практике, но и в законодательстве основывается на том бесспорном положении, что деятельность адвоката-защитника протекает преимущественно в рамках закона, что в расчет может приниматься только практика, не противоречащая закону, и что характерной чертой отечественного законодательства является освоение и отражение им нравственных норм и ценностей.
Этическая норма может приобрести юридическую силу, если она закреплена в правовой норме. Это те ситуации, которые допускают однозначное решение. Так, правила адвокатской этики запрещают адвокату защищать одновременно двух обвиняемых с противоречивыми интересами; разглашать сведения, полученные доверительно от обвиняемого; отказываются от принятой защиты в ходе судебного разбирательства.
Все эти этические правила нашли в свое время отражение в процессуальном законодательстве (ст.49, 51, 72 УПК РСФСР; ст.49 ч.6, 7; 53 ч.2; 56 ч.3 п.3 УПКРФ и др.) и стали общеобязательными. Их соблюдение гарантируется не только принудительной силой права, но и нравственным сознанием защитника.
Вместе с тем бывают ситуации, для которых невозможно однозначное решение. Обычно они связаны с тактикой защиты и взаимодействиями защитника с подзащитным и другими участниками процесса. В этих случаях важнейшими регуляторами поведения являются правовое и нравственное сознание.
К числу таких ситуаций, требующих применения нравственных оценок, обычно относят: проблему выбора адвокатом дел; понятие подлежащего защите так называемого законного интереса; предмет тайны доверителя, не подлежащей разглашению; пределы процессуальной самостоятельности адвоката при определении правовой позиции, оценке доказательств, выборе тактических средств защиты.
Достаточно сложной является проблема объективности адвоката при анализе и оценке доказательств, при истолковании той или иной правовой ситуации. Здесь возможны коллизии с его односторонней функцией, и единственным критерием оказывается нравственное сознание адвоката, его отношение к социальным ценностям, определяющим строй и функционирование правосудия.
Профессиональные и нравственные качества адвоката — это далеко не врожденные свойства личности. Они формируются воспитанием, обучением, кадровым отбором, контролем со стороны коллег и руководящих органов адвокатуры.
Все эти вопросы так или иначе освещаются в специальной литературе и требуют непредвзятого обсуждения. К числу наиболее актуальных коллизий, в разрешении которых важная роль принадлежит нравственному сознанию их участников и общепризнанным ныне нормам адвокатской этики, обычно относят те, что возникают между адвокатом-защитником и подзащитным при определении средств защиты, оценке обстоятельств дела, определении позиции по делу.
Рекомендации, содержащиеся в литературе, сводятся к тому, что адвокат, будучи профессиональным юристом, обязан соблюдать требования закона и не вправе использовать средства защиты противоречащие закону. К таковым обычно относят использование заведомо ложных показаний, подложных документов и тем более участие в их фабрикации; преднамеренное затягивание процесса, «запутывание» допрашиваемых лиц, вторжение в их личную жизнь с тем, чтобы подорвать доверие к их показаниям и т.п.
При оценке установленных органами расследования и судом обстоятельств дела и тех доказательств, которыми они подтверждены, адвокат должен проявлять объективность и здравый смысл. Его критические суждения, направленные на опровержение доводов обвинения либо противной стороны в гражданском процессе, должны иметь опору в материалах дела. Противоречат здравому смыслу и этике такие приемы, как преувеличение значения мелких деталей и упущений в показаниях добросовестного свидетеля с целью опорочить его показания в целом. Это те приемы, которые обычно относят к бессовестному крючкотворству и подсиживанию процессуального противника. Такого рода защита не достигает цели, напротив, вызывает раздражение и недоверие к адвокату, компрометирует его, бросает тень на адвокатуру в целом. Умеренность и объективность в приемах защиты и оценке доказательств, интерпретация их совокупности, формирующая выводы по делу и их правовую оценку, — непременное требование к профессиональным качествам и правовой культуре адвоката.
В работах об адвокатской этике всегда очень остро ставился вопрос о допустимых пределах расхождения позиции адвоката-защитника и его подзащитного, в частности вправе ли защитник признать вину установленной, если подзащитный ее упорно отрицает вопреки очевидности. В решение этого вопроса в свое время была внесена немалая доля демагогии. Дескать, адвокат не слуга клиента, а самостоятельный участник процесса, который сам должен решать, как ему поступить, не считаясь с волей подзащитного.
В свете профессиональной этики этот вопрос должен решаться исходя из признания односторонности функции защитника, его назначения в процессе, доверительных отношений, которые связывают его с клиентом. Адвокат-защитник не может опровергать позицию подзащитного и заниматься подтверждением его вины — это дело обвинителя. Его задача в этом случае найти все слабые места в обвинении и показать их, изложить возможные сомнения в обоснованности обвинения и, не отрицая права на иную интерпретацию доказательств другой стороной, указать также на те обстоятельства, которые могут смягчить ответственность и положительно повлиять на правовую оценку действий подзащитного. Разумеется, все это возможно лишь после обсуждения всех деталей позиции с подсудимым, доверившим адвокату свою защиту.
Нужно сказать, что такие острые коллизии возникают нечасто, и проблема имеет скорее академическое значение. Однако возникновение такой острой ситуации в практике возможно и от адвоката требуется в этих случаях проявление высокого профессионального мастерства, этической культуры. Заповедь «не навреди» здесь актуальна не менее, чем в медицинской практике.
Особого внимания заслуживают взаимоотношения адвоката с должностными лицами правоохранительных органов и суда. Этот аспект адвокатской этики находит отражение во всех без исключения соответствующих сводах. Любопытно, что упомянутые Правила адвокатской профессии союза американских адвокатов (1908 г.) начинаются статьей под заголовком «Уважение к судебным чинам» (ст.1). Эта статья содержит существенный нюанс: «Уважение, предписанное законом к судам и судебным чинам, требуется к должности, а не к лицу, ее отправляющему». Однако далее, дабы пресечь возможные вольности в критике «судейского поведения», подчеркивается, что публичная критика опасна нарушением общественного доверия к правосудию и допустима не иначе как в судах следующей инстанции.
В Правилах профессиональной этики, подготовленных Гильдией Российских адвокатов, вопросы их взаимоотношений с правоохранительными органами отражены следующим образом: «Адвокат, участвуя в предварительном следствии, обязан вести себя так, чтобы его ходатайства, заявления, вопросы не подрывали авторитет правоохранительных органов, не дискредитировали коллег и не унижали достоинство участников уголовного процесса» (ст.14). В суде адвокат «должен беспрекословно подчиняться распоряжениям председательствующего, соблюдать установленный порядок судебного разбирательства» (ст.15.1). Но таковы и процессуально-правовые требования.
Ближе к способам нравственно-этического регулирования взаимоотношений с судом следует признать следующее положение Правил адвокатской этики адвокатов Украины (утверждены Высшей квалификационной комиссией адвокатуры при Кабинете министров 1-2 октября 1999 г.): «В ходе судебного разбирательства дела адвокат не должен …пытаться влиять на решение (приговор) суда не процессуальными средствами» (ст.53 п.3).
«Никакие пререкания адвоката с судом недопустимы, даже если адвокат считает действия председательствующего или вынесенное судом определение неправильными» (ст.7.1 Правил профессиональной этики российских адвокатов, разработанных Комитетом по защите прав адвокатов Федерального союза адвокатов России).
Обоснованность и приемлемость всех этих рекомендаций не вызывает сомнений, и адвокатами, особенно начинающими, они должны восприниматься как непременная составляющая профессиональной культуры.
К сожалению, в многочисленных этических сводах и кодексах адвокатской чести не уделяется необходимого внимания отношению адвоката к суду и органам правоохраны вне процесса, в их общениях с внесудебной аудиторией и с журналистами. Между тем в последние годы публичные выступления многих адвокатов (особенно по телевидению), характеризующиеся свободой, граничащей с безответственностью, нередко грешат серьезными отступлениями и от профессиональной морали, и от простой добропорядочности.
Появилась небольшая, но достаточно агрессивная группа так называемых телевизионных шоу-адвокатов. Без стеснения они комментируют в перерывах судебных заседаний показания допрошенных лиц, на что не имеют права, оглашают документы, подменяют тезисы обвинений в экономических преступлениях, шпионаже и т.п. общими, часто демагогическими рассуждениями о нарушениях прав человека, покушениях правоохранительных органов на такие святыни, как свобода слова и убеждений. Конфиденциальное, неторопливое правосудие, связанное с трудными поисками истины и справедливости, такие адвокаты вкупе с журналистами превращают в некое развлекательное шоу либо митинг с его «мегафонным правом».
И вот мы уже видим попытки выплеснуть раздражение, вызванное «раскрученными» адвокатами, на всю адвокатуру. «Защита, — читаем мы на страницах газет, — охотно позирует в залах аэропорта, на фоне судебных зданий или СИЗО, где содержатся их клиенты, очень эмоционально и подчас в довольно резких выражениях клеймит возможных оппонентов, осуществляя демонстративный „прессинг“ и „игру на опережение“: Как результат применяемая в России подобная технология защиты создает однобокое общественное мнение, что, безусловно, оказывает психологическое воздействие как на обвинение в ходе расследования, так и на судей, если дело доходит до судебного разбирательства. В конечном итоге принцип состязательности сторон осуществляется в российском судопроизводстве не только, не во время и не в зале судебного заседания, а, по существу, на улице, при явном неравенстве сторон. К профессиональным адвокатам подключаются ходатаи с депутатскими мандатами»*(5).
Автора следовало бы поддержать, если бы речь шла не о защитниках вообще, а о конкретных представителях адвокатуры. Более того, можно добавить, что критикуемые технологии защиты противоречат закону, ибо адвокат вправе использовать только те средства и способы защиты, которые предусмотрены законом, не противоречат закону и морали. Только в условиях и рамках судопроизводства адвокат может и должен оценивать доказательства по делу и опровергать обвинение, давая собственную объективную и взвешенную оценку доказательствам. Публичную демагогию, опирающуюся на свободный полет фантазии, сопряженную со спекуляциями на тему о покушении на права человека со стороны ущербных правоохранительных органов, ни закон, ни профессиональная этика не одобряют. Подобная оценка существовала всегда. «Выходит нечто самое гадкое, что только можно себе представить: продажное негодование, наемная страсть…», — писал о таких действиях известный русский адвокат С.А. Андриевский*(6).
«Наемная страсть» в последнее время вновь обрушилась на телезрителей в публичных выступлениях адвокатов по делу олигарха Ходорковского, пытающихся придать словосочетанию «Басманный суд» значение позорного клейма для всего отечественного правосудия. И только потому, что при решении вопроса о мере пресечения обвиняемому побеждает позиция государственного обвинителя, а не адвокатская оценка ситуации. А чего стоят крикливые заявления адвокатов перед телекамерами о том, что они будут жаловаться вплоть до Страсбурга. Подача жалоб на судебные решения — процессуальное право адвоката, причем право, никем не ограничиваемое. И нет необходимости использовать это право и эту возможность в качестве угрозы в адрес правоохранительных органов. Все это проистекает от нравственной невоспитанности и глухоты по отношению к требованиям адвокатской этики.
Впрочем, о законе и профессиональной этике следует помнить и журналистам, ищущим сведения не об объективных данных, а их эмоциональную интерпретацию предубежденными респондентами. Не следует забывать о том, что Закон о средствах массовой информации обязывает СМИ и журналистов проверять достоверность распространяемой информации, в том числе (и, думается, в первую очередь) о деятельности государственных органов и должностных лиц.
И адвокатов, и журналистов профессия нередко вынуждает прибегать к крайним средствам. Однако при этом должно соблюдаться чувство меры. Добросовестность и умеренность в приемах «борьбы» — одно из необходимых свойств профессиональной культуры. Когда же изменяет чувство меры, а нравственность отступает, следует помнить о законе, обеспечивающем независимость суда, уважение к суду, невмешательство в отправление правосудия.
Новый УПК РФ существенно расширил права адвоката по участию в собирании доказательств. В частности, адвокату предоставлено право опрашивать лиц с их согласия (ч.3 ст.86). И вот уже мы видим на рекламных щитах объявление некоторых адвокатских образований о предлагаемой ими новой услуге — «работе со свидетелями». Время покажет, какие опасности для правосудия и этических заповедей адвокатской профессии кроются за этой новой услугой.
Первый Всероссийский съезд адвокатов, состоявшийся 31 января 2003 г., принял Кодекс профессиональной этики адвокатов, выполнив указание ч.2 п.2 ст.36 Закона об адвокатской деятельности. Как сказано в Преамбуле, сделано это в развитие требований ст.7 Закона, в целях поддержания между адвокатами чувства правды, чести и сознания нравственной ответственности перед обществом, развития традиций российской присяжной адвокатуры.
К сожалению, проект Кодекса не был подвергнут достаточно широкому обсуждению и тщательной проработке. Уже теперь он вызывает серьезные критические замечания, а тот вариант Кодекса, который опубликован в N 3 Вестника ФПА РФ за 2003 г., существенно отличается и по количеству статей, и по структуре от того варианта, который опубликован в первом номере Вестника ФПА.
Одно из очевидных замечаний относится к преамбуле Кодекса, игнорирующей вклад в развитие адвокатской этики науки и практики советского периода. Остается и главное замечание: нужно ли было соединять нравственные заповеди профессии с процедурными основами дисциплинарного производства? Не превращает ли такое соединение свод нравственных правил профессии в дисциплинарный устав либо раздел Кодекса об административных правонарушениях?
Нравственное сознание личности — материя тонкая и с помощью угроз не формируется. Нравственные установки призваны отражать определенную часть духовных ценностей человека: ими руководствуются не из боязни последствий, а потому, что поступить иначе не позволяет совесть.
Ограничимся приведением наиболее общих этических постулатов в виде принципов профессиональной этики, на которые адвокаты, по нашему мнению, должны ориентироваться во всех случаях. Принципы профессиональной этики (в отличие от конкретных норм) призывают к размышлению и сознательному выбору варианта поведения. Именно они, при условии их развития и совершенствования, могут стать основой воспитания молодых адвокатов, формирования профессионального нравственного сознания.
Принципы адвокатской этики
Принципами профессиональной этики адвоката являются ее наиболее общие, руководящие положения, развивающие и дополняющие обязательные для всех нормы общественной морали применительно к специфическим условиям адвокатской деятельности. Являясь разновидностью социальных норм, они имеют важное регулятивное значение в отношениях, недоступных, как правило, правовому контролю.
К принципам профессиональной этики адвоката относятся выработанные практикой и одобренные адвокатским сообществом этические требования, касающиеся личности адвоката, его отношения к Закону, Суду, правоохранительным и иным органам власти, в системе которых функционирует адвокатура; взаимоотношений адвоката с клиентами (доверителями, подзащитными) и коллегами по профессии.
Соблюдение принципов профессиональной этики — обязанность каждого специалиста, наделенного статусом адвоката и приведенного к присяге в соответствии с Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Их нарушение адвокатом недопустимо и контролируется органами корпоративного самоуправления адвокатуры.
Изложенные ниже принципы составляют основу подлежащего дальнейшему совершенствованию Кодекса профессиональной этики адвоката и учебного курса для подготовки кадров адвокатуры.
1. Нравственные требования к личности адвоката.
Лицо, посвятившее себя адвокатской профессии, помимо надлежащего уровня специальных правовых знаний должно обладать высокими нравственными качествами, в число которых входят сознание профессионального долга, честь, совесть, добропорядочность, нетерпимость к несправедливости, обязательность.
В сфере профессиональной деятельности и в бытовых отношениях поведение адвоката должно соответствовать его статусу общественного деятеля, представителя гражданского общества, способствовать как укреплению его собственного авторитета, так и престижа профессии и представляемой им адвокатской корпорации.
Адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя (подзащитного), не только казаться, но и быть поборником правды и справедливости.
2. Уважение к закону.
Закон является важнейшим средством, находящимся на вооружении адвоката. Формирование у населения уважения к закону — необходимое условие продвижения страны к правовому государству. В этот процесс адвокатура вносит значительный вклад. Обязанность и нравственный долг адвоката — преумножать этот вклад, пользуясь общением с клиентами, судебной трибуной, средствами массовой информации.
Только всеобщее убеждение в социальной ценности права и правопорядка способно обеспечить верховенство закона и торжество отстаиваемых адвокатом правовых позиций.
Недопустимы вольные толкования и извращения смысла закона во имя сомнительных интересов клиента.
3. Уважение к суду.
Уважение к Суду как органу государственной власти, призванному осуществлять правосудие, должно быть неукоснительным и безусловным.
Адвокат, не согласный с судебным решением или поведением судьи, не должен позволять себе подрывать авторитет суда его публичной критикой, на встречах с журналистами или выступая в СМИ, ибо его позиция может быть так же ущербна, как и критикуемая. «Мегафонное право» не есть средство правовой защиты.
Демонстрация неуважения к суду — путь тупиковый, противоречащий задаче построения правового государства, закону и профессиональной морали.
Обращение к контролирующим судебным инстанциям, прокурорскому надзору, органам судейского сообщества — вот единственно приемлемый для адвоката способ преодоления беззаконий в правосудии. Использование СМИ как крайнего средства, не должно выходить за рамки конкретных обстоятельств конкретного дела и содержать общие негативные оценки суда и правоохранительной системы.
4. Выбор дел и принятие поручений.
Оценка законности подлежащего защите интереса клиента в сфере гражданских правоотношений не является единственным и бесспорным критерием для принятия поручения или отказа в правовой помощи, ибо до исследования доказательств в судебном разбирательстве отстаиваемый интерес не всегда поддается обоснованной правовой оценке.
Однако явно незаконные притязания клиента защите не подлежат, и адвокат обязан отказаться от принятия такого поручения либо выйти из дела, если поручение уже принято.
Адвокат обязан соблюдать требования, препятствующие его участию в деле. Перечень таких требований содержится в ч.4 п.2 ст.6 Закона об адвокатской деятельности.
Поручения по участию адвоката в уголовном процессе в качестве защитника, исходящие от органов уголовного преследования, суда или органов адвокатского самоуправления для адвоката обязательны, если они не противоречат положениям, указанным в ч.4 п.2 ст.6 Закона.
Запрет отказа адвоката от принятой защиты и требование о недопустимости занятия им позиции вопреки воле доверителя (ч.7 ст.51 УПК РФ, п.3, 6 ст.4 Закона об адвокатской деятельности) могут корректироваться с учетом профессиональной этики, однако при соблюдении условия ненанесения ущерба интересам клиента (подзащитного) и под возможным контролем как суда, так и органов корпоративного самоуправления адвокатуры.
5. Средства и способы защиты интересов клиента.
Законодательство последних лет (в частности, УПК РФ в ч.1 п.11 ст.53) допускает использование адвокатом любых средств и способов защиты, не противоречащих закону. Эта формулировка неточна и может быть подвергнута корректировке как с позиции теории права, так и с нравственных позиций.
Процессуальное право, которому подчинена деятельность адвоката, использует разрешительный способ регулирования. Значит, адвокат (как и любой другой участник процесса) пользуется только теми полномочиями и средствами правовой защиты, которые установлены законом. Но и в тех случаях, когда те или иные способы защиты приемлемы с точки зрения закона, они должны подвергаться нравственному контролю, чтобы, по меткому выражению М.Е. Салтыкова-Щедрина, не преумножать славу «той низменной адвокатуры, которая подстерегает пропущенные строки и не соблюденные формальности, подсиживает противные стороны формальными закорючками и в этом усматривает осуществление правды и справедливости».
Требование умеренности в приемах и честности в аргументах нравственное требование.
6. Активность адвоката в отстаивании интересов доверителя (подзащитного).
Активное использование адвокатом законных способов защиты является его правовой обязанностью и нравственным долгом. Это вытекает из соглашения с клиентом и подтверждено Законом об адвокатской деятельности (ч.1 ст.7).
УПК РФ по непонятной причине отказался от традиционной формулы УПК РСФСР об обязанности защитника «использовать все указанные в законе средства и способы защиты в целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого или обвиняемого, смягчающих их ответственность, оказывать им необходимую юридическую помощь» (ст.51 УПК РСФСР). Этот пробел УПК РФ находится в противоречии и с теорией судебного доказывания, и с мировой практикой.
Ошибка законодателя не отменяет нравственного требования активности адвоката, вытекающего из содержания его профессионального долга. Адвокат остается субъектом обязанности доказывания выдвигаемого тезиса, что составляет основу принципа состязательности в гражданском, уголовном и других видах судопроизводства. В новом ГПК РФ это требование отражено в ч.1 ст.56: «Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом».
7. Независимость адвоката.
Правовые гарантии независимости адвоката и адвокатуры, включенные в Закон об адвокатской деятельности (ст.3, 18) обеспечивают самостоятельность адвоката и невмешательство в его профессиональную деятельность. Эти правовые гарантии независимости адвоката могут оказаться недостаточными, если сам он не желает или неспособен противостоять внешним незаконным влияниям.
Адвокатская этика в таких случаях предоставляет дополнительные гарантии независимости.
Использование под влиянием внешних обстоятельств безнравственных либо противоправных приемов остается не только на совести адвоката, но и может служить основанием для неблагоприятных оценок его профессиональных и нравственных качеств.
Особую остроту приобретает проблема независимости адвоката в его отношениях с клиентом. Давний спор теоретиков о том, является ли адвокат самостоятельной стороной в процессе или представителем, всецело связанным волей доверителя, так и не привел к конструктивным решениям, отвечающим уровню современной правовой культуры. Указание Закона об адвокатской деятельности на недопустимость занимать позицию вопреки воле доверителя (п.3 ст.4) представляется слишком общим, поскольку не разъяснено, что понимается под «позицией».
Исходя из требования Конституции РФ об обеспечении квалифицированной юридической помощи и принципов этики, ориентирующей на высокое сознание профессионального долга, следует признать, что толкование закона и оценка доказательств — прерогатива адвоката, а не его клиента. Волей клиента адвокат может быть связан в решении вопросов, влекущих материально-правовые последствия: признание вины или отрицание обвинения; признание иска или отказ от иска.
Эти и вечные вопросы адвокатской этики наиболее сложны. Их бесконфликтное решение требует высокого уровня профессиональной культуры.
8. Доверительные отношения адвоката с клиентом.
Выполнение адвокатом функций общегражданского и судебного представительства, а также обязанностей защитника в уголовном процессе ставит его в тесные отношения с доверителем и подзащитным. Эти отношения могут быть плодотворными лишь при наличии взаимного доверия между адвокатом и клиентом. В противном случае не только затрудняется достижение положительного результата, но и может последовать отказ представляемого (подзащитного) от услуг адвоката по мотивам, не способствующим росту его профессионального авторитета.
Адвокат должен помнить, что он защищает не свои, а представляемые интересы. Это обязывает его к поддержанию деловых связей с клиентом, согласованию с ним своих действий по собиранию и представлению доказательств, определению позиций, заявлению ходатайств, подаче жалоб и т.д. Доверитель должен быть уверен, что его интересы не будут преданы, а доверие не будет обмануто и использовано ему во вред. Отстаивая свою независимость в решении правовых вопросов и оценке доказательств, адвокат должен убедить клиента, что иные решения невозможны и опасны для дела.
Взаимоотношения адвоката и клиента в необходимых случаях должны сохранять конфиденциальный характер.
9. Профессиональная тайна адвоката.
Одно из непременных требований адвокатской этики (как и медицинской деонтологии) — не навреди. Оно обеспечивается не только уровнем профессиональной квалификации, но и обязанностью сохранения в тайне доверительно сообщенных адвокату сведений и иных данных, полученных им при выполнении поручения.
Профессиональная тайна адвоката настолько тесно связана с эффективностью его деятельности по защите прав человека, что эта проблема признана одной из важнейших во всех цивилизованных правовых системах. Будучи по своей природе этической категорией, адвокатская тайна обрела правовые гарантии. Так, согласно ч.3 ст.56 УПК РФ адвокат не может быть допрошен об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи; защитник подозреваемого и обвиняемого не может быть допрошен об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу. Аналогичные положения содержит и Закон об адвокатской деятельности (ч.4 ст.6).
Некоторые трудности представляет определение предмета адвокатской тайны. Попытки составить некий перечень образующих ее сведений не всегда убедительны и плодотворны. Представляется, что к профессиональной тайне адвоката должны быть отнесены любые связанные с поручением сведения, разглашение которых может повлечь отрицательные последствия для защищаемых интересов либо репутации доверителя (подзащитного) и его близких.
10. Вопросы вознаграждения адвоката (гонорар) и его имущественные отношения с клиентом.
Характеру рыночных отношений соответствует порядок определения размера гонорара по соглашению с клиентом, что не исключает злоупотреблений и завышенных притязаний со стороны адвокатов. Поэтому практика, опирающаяся на нравственные критерии и априорную оценку трудовых затрат адвоката с учетом характера поручения, вырабатывает требования, ограничивающие размер гонорара разумными пределами.
При определении размера гонорара учитываются: степень сложности порученного дела, объем работы и затрат времени, необходимость привлечения помощника и специалистов, отказа от других поручений, квалификация и опыт адвоката, материальное положение клиента, сложившаяся практика оплаты труда адвокатов в данном регионе и т.д. Нередко размер гонорара определяется подобно государственной пошлине в виде процента от суммы иска. Кроме того, с клиента могут взиматься суммы, необходимые для покрытия расходов, связанных с ведением дела: командировочные, расходы по оплате консульских и нотариальных услуг, почтово-телеграфные расходы и т.д.
Денежные отношения с клиентом подлежат оформлению в соответствии с установленным порядком. Получение адвокатом каких-либо сумм с клиента без надлежащего оформления не только противоречит этическим требованиям, но и влечет нарушение Устава адвокатской палаты и налогового законодательства.
Адвокат не должен вступать в сделки с клиентом за пределами соглашения о ведении дела, извлекать какие-либо выгоды имущественного характера с использованием зависимого положения клиента. За ущерб, причиненный клиенту небрежным либо неквалифицированным ведением дела, адвокат может нести материальную и дисциплинарную ответственность.
11. Взаимоотношения с коллегами.
Взаимоотношения адвоката с коллегами по профессии должны определяться требованиями корпоративной солидарности, взаимопомощи и взаимного уважения. Должна считаться нормой помощь опытных адвокатов начинающим коллегам. Адвокаты не должны обострять коллизии, возникающие между их доверителями и подзащитными в групповых процессах и переносить их на личные отношения. Взаимная толерантность и поиск компромиссов — несомненный признак профессиональной культуры.
12. Реклама.
Адвокатам не возбраняется рекламирование работы своего кабинета (коллегии, бюро, консультации), однако при этом необходимо соблюдение определенных этических требований. Реклама не должна быть назойливой и умалять авторитет других адвокатов и их объединений. В рекламе недопустимы какие-либо гарантии результата, ибо результат зависит не только от усилий и квалификации адвоката. Недопустимы намеки на неформальные связи адвоката с работниками суда и правоохранительных органов, которые помогут обеспечить успех в судебном процессе.
Приемлемое содержание рекламы — это информация о видах правовых услуг, местонахождении адвокатского кабинета (коллегии, бюро, консультации) и времени приема посетителей.
Автор: